Какое-то проявление чувства ненависти, попытки шантажа, здесь исключаются. Также не поощряются жалобы на другого или желание вызвать жалость к себе. И она, и он носят оружие, но поднять его против друг друга.... ?! Нет, это невозможно. Как можно выстрелить в того, кому ты отдала всю себя. Но даже, если кто-то попытается сделать это, то он будет немедленно подвергнут остракизму со стороны своего подразделения.

Смерть подстерегает любовь постоянно: её лицо - это бледное, искажённое болью лицо друга; исходит кровью жизнь товарища, с кем было проведено столько дней и ночей... И тогда приходит боль, приходит вместе с умирающим для того, чтобы лишний раз напомнить и о твоей возможной судьбе, чтобы после застыть тяжким молчанием в память об уходе того, кто уже никогда не вернётся на свой путь. Остаются только воспоминания, образ, который иногда вызывает на твоих губах ностальгическую улыбку. "Отец моего ребёнка погиб при взятии Делисьаса. Три года назад. Навалилась такая тоска, ничего не хотелось делать, всё валилось из рук, хотелось быть одной, и только одной. Но после..., как и положено в таких случаях, товарищи выражают сочувствие, говорят с тобой, и тогда начинаешь понемногу отходить, понемногу переживаешь и этот этап в своей жизни..." - говорит с еле уловимой ностальгией команданте Соня. "Было очень больно, я много думала о том, как он погиб. После этого была огромная пустота и так не хватало того, кто был твоим товарищем. После смерти моего второго товарища всё повторилось снова, точно также возникает чувство опустошённости, снова не хватает того, с которым ты уже прожил пусть даже всего несколько дней. Но больше всего я переживала по поводу первого, отца моих детей. С ним мы прожили 11 лет..." - Элиана говорит это, полностью погружённая в свои воспоминания. Вновь приходит боль, которая живёт вместе с печалью, а печаль оборачивается новой тревогой за твоего нового друга. Жизнь, которая изобилует крутыми поворотами...

Дети в жизни бойца РВСК-АН неизбежно играют второстепенную роль. Если у каждой пары дети будут появляться подобно случайным всходам, то трудно будет, прежде всего, женщине, находящейся в условиях партизанской войны, поэтому в данном вопросе главное слово за женщиной. В постоянных, устойчивых парах, желанный ребёнок вполне допускается. Это решается по согласию двоих, но необходимо спросить разрешения командира. Это обычная практика.

"Презервативов у нас тут навалом, используем все виды контрацепции. Этот не тот вопрос, который следует оставлять на волю случая. Если всё же партизанка забеременела случайно, она должна сообщить об этом командиру". Подобного рода контроль существует, опять-таки, со времени проведения VIII Конференции. Кстати, есть ещё одно очень важное ограничение: партизанам категорически запрещено вступать в половые отношения с девушками из местного гражданского населения.

Обычно, дети потом пристраиваются по родственникам соответствующей пары. Кроме того, есть очень добрые и заботливые женщины, которые соглашаются принять в свою семью детей партизан и растить их. Как рассказывает Диана, почти все партизанки к 30 годам имеют детей. Таким образом, ребёнок появляется тогда, когда соответствующее решение принимает человек уже зрелый и ответственный.

Здесь, в партизанском лагере, мужчины и женщины становятся профессиональными революционерами. Они не получают денежного жалования, как в армии, они получают всё необходимое для нормальной жизни в этих условиях: еду, лекарства, субсидии на одежду и оружие. "Мне не нужны деньги, поскольку я и так имею всё необходимое" - поясняет Хенни.

Отношения между родителями и детьми-партизанами во многом зависят от того, как они сложились с самого начала. Партизанская организация, в известном смысле, заменяет семью. И это неудивительно. Иногда партизана испытывает внешнее давление со стороны своей семьи. Происходят встречи, объяснения и, в итоге, семья всё-таки смиряется с выбором своего ребёнка. В других случаях, семья совершенно не интересуется судьбой своего ребёнка по причине равнодушия к его судьбе, поскольку его с самого начала бросили или дурно обращались с ним. Возможно, также и по причине нищеты, которая оставляет шрамы не только на теле, но и на сердце.

Жизнь здесь такова, что постепенно она может совершенно прервать прежние привычные семейные связи, как они видятся снаружи, из гражданской жизни. Появляется глубинные, прочные связи со своим подразделением, которые включают в себя и тесную дружбу, и общее участие в соответствующем политическом проекте, идентичность образа жизни.

В этом мире гор и лесов, мире нецивилизованном, возможно, шокирующе непристойном и диком, иной тип жизни и иной тип любовных отношений, которые трудно себе представить в нашей обстановке, такой цивилизованной и такой урбанистической. Среди нас продолжает господствовать идея о том, что иное - это, как бы, некая аномалия, отклонение от нормы, которое ни к чему хорошему привести не может. Но так ли это ?!