Обратим внимание на то, что при воспроизведении этой цифры влиятельнейшее агентство мировых новостей Ассошиэйтед Пресс дает ссылку даже не на правительственный источник, а на журналиста из мало кому известного колумбийского агентсства ANCOL. Самим не верится?..

В.: В.: Говорят, что Вы расстреляли изображение Урибе за то, что своей политикой он резко поляризовал страну?

О.: Это страна уже поляризована на протяжении последних 40 лет, поскольку государственные власти правят, используя глубоко антинародные методы, послушно исполняя волю международного капитала. Голод, который поляризовал страну, - это не вина РВСК-АН. То, что реально имеет место в стране - это огромная политическая спекуляция в предвыборных целях и поиск какого угодно врага, на которого можно было бы свалить вину за всё зло. Это было прекрасно видно на примере всего того, что говорили о нас на протяжении последнего полугода.

В.: Вы охарактеризовали Альваро Урибе как просвещённого фашиста. А как Вы охарактеризуете его сейчас, после победы на президентских выборах?

О.: Ну, сейчас, слушая и видя его по телевизору, я убеждаюсь в том, что с определением "просвещённый" я поторопился…

В.: Как Вы оцениваете ситуацию, сложившуюся в стране после прекращения переговоров?

О.: Кое-кто обещал, что, покончив с Освобождённой Зоной, сразу разрешатся все проблемы страны, от похищения людей до восстановления автомобильной промышленности. Утверждалось, что с ликвидацией Зоны, ситуация в стране претерпит радикальные изменения, однако то, что мы сейчас видим говорит об обратном: уровень конфронтации повысился, усугубился экономический, политический и социальный кризис, усиливается вмешательство американцев в наши внутренние дела. Поэтому то, что мы имеем на сегодня, - это осложнение ситуации, что вызывает серьёзную обеспокоенность. Глубоко ошибаются те, кто уповает на какое-то мгновенное и волшебное разрешение всех проблем, особенно после того, как была ликвидирована Зона в Кагуане.

В.: Среди многих событий, имевших место после 20 февраля, были и такие эпизоды, как трагедия в Бохайе, о которой много говорят в последнее время (/1/; /2/). Не собираются ли РВСК-АН в связи с этим что-то менять в своей тактике?

О.: Конечно, да. Практически все колумбийцы были потрясены тем, что произошло в департаменте Чоко, и мы в том числе. Огромную боль нам причиняет тот факт, что война развивается вопреки нашей воле и сейчас мы изучаем возможности того, как можно минимизировать её последствия для мирных граждан.

В.: Это правда, что сейчас РВСК-АН проводят кампанию по полному уничтожению "парамилитарес"?

О.: Нет. То, что сейчас происходит по всей стране - это то, что армия при помощи как своих собственных сил, так и наёмных убийц, проводит политику самого настоящего геноцида против гражданского населения, прикрывая это всё заявлениями о борьбе против подрывных элементов. РВСК-АН и АНО сражаются только с представителями колумбийского государства, с теми, кто, либо в форме государственных силовых структур, либо в форме полувоенных формирований, действует против народа. И это отнюдь не только наши заявления. Это недавно подтвердили и члены Специальной Комиссии ООН, которые лично осмотрели церковь в Бохайе, и поговорили с представителями местного индейского населения.

В.: А что Вы ответили президенту Пастране, после того, как он назвал Вашу организацию "террористической"?

О.: Что ни в нашей стране, ни в мире в целом, не поняли, как же можно столь радикально в столь короткое время поменять свою оценку РВСК-АН. В течение последних 3 лет мы были для президента Пастраны организацией политической, организацией, официально противостоящей государству в качестве воющей стороны, а сейчас получается так, что буквально за одну ночь мы превратились в злодеев-террористов, хотя мы никак не меняли своих методов борьбы. Такой подход очень напоминает обращение с надоевшей подругой, от которой хотят избавиться любым путём.]

В.: Но разве то, что произошло в Бохайе, это не терроризм? А похищение 12 депутатов департаментской ассамблеи Валье, это разве не терроризм? А задержание одного из кандидатов в президенты, угон гражданского самолёта и захват сенатора в качестве заложника, это тоже не терроризм?

О.: Так. Давайте обо всём по порядку. То, что имело место в Бохайе, произошло совершенно случайно. То, что случилось там, глубоко потрясло нас. Поверьте, мы глубоко переживаем происшедшее, переживаем искренне, но вся страна и международное сообщество должны знать с абсолютной точностью о том, что ни один из наших командиров не отдавал приказа специально обстреливать церковь, и никто из наших бойцов не хотел, чтобы это произошло. Это была случайность, происшедшая в ходе боя. О терроре уместно говорить только в тех случаях, когда кто-то стремится намеренно запугать своими действиями гражданское население и сознательно сеет среди него панику. Но это никогда не было и не является политикой РВСК-АН, и мы никогда этим не занимаемся. То, что произошло в Бохайе, произошло в ходе сражения, произошло то, чего никто из нас не хотел.

В.: Хорошо, допустим, но похищение депутатов уж точно было совершено сознательно…

О.: А вот здесь мы должны уточнить один важный момент: кто, реально, является участниками нынешнего конфликта. Например, политики этой страны, которые работают в аппарате управления, которые разрабатывают и принимают законы, которые руководят силовыми структурами государства, носят военную форму или не носят её, они участвуют в этой войне? Те, кто систематически грабит и разворовывает общественное достояние колумбийцев, они являются непосредственными участниками конфликта? И отсюда переходим к упомянутым Вами депутатам: вполне очевидно, что они находятся в самом эпицентре конфронтации! Поскольку своей деятельностью, своими законами, своими конкретными действиями или бездействием, многие из них нанесли вред не только общественному порядку в Валье, но и государственной казне и общественной собственности. Акция по их захвату с целью последующего обмена, который мы давно предлагаем правительству узаконить, является вполне законной и не имеет ничего общего с терроризмом. Вот почему родственники задержанных, национальные и международные организации сегодня пытаются через суд добиться от правительства принятия такого соглашения, которое позволило бы вернуться домой сотням людей, которые находятся в плену у одной и другой стороны.

В.: И насколько реально достижение такого соглашения ?

О.: По крайней мере, мы и дальше будет настаивать на обмене военнопленными. В какой форме это будет происходить, и какую законодательную базу под это подвести, это уже забота тех, кто разрабатывает и принимает законы от имени государства. Но, честно говоря, за тот короткий промежуток времени, который остался нынешнему правительству, я не думаю, что оно пойдёт на такое соглашение, но мы и дальше будет настаивать на этом.