Нефтяной Христос

“Старики, вместе с моими братьями, отправились в Кукуту, хотя моя сестра осталась в Барранкабермеха, она надеялась получить там работу. Несколько дней побыл с ними, чтобы посмотреть нельзя ли где-нибудь раздобыть несколько песо для них. Дело в том, что ситуация стала просто невыносимой. Бывали дни, когда мы просыпались утром и не знали, что будем есть, поскольку у нас не было ничего. И очень быстро подходило время, когда надо было платить за аренду. Не успевал закончиться один месяц, когда надо было платить, как становилось страшно от того, что непонятно было как мы будем платить за другой. Подчас у меня не было и 5 сентаво. И я не знал, что делать. Мне 17 лет и сейчас я отвечаю за дом. Мы уже решили, что никто больше учиться не будет. Гм ! У нас сейчас нет денег на еду, где уж тут платить пенсионные отчисления и за книги. Нет, каждый сам должен решить как выйти из этой ситуации и помочь дому.

Мы не перестаём оплакивать и бранить Адольфо

Для отца его смерть была тяжелейшим ударом. Всегда, когда речь заходит о нём, отец говорит, что мы потеряли опору семьи. Бедный мой старик. Ему сейчас почти 58, но теперь он выглядит гораздо старше. Он - маленького роста, слабый. Когда мы все выходили на улицу, да ... это было зрелище ! Но, по крайней мере, мы никогда не болели, а он всё-таки немного занемог. А когда случилась эта история с Адольфо, ему стало ещё хуже. Они убили его душу, они его уничтожили. И больше не осталось сил. Ни для чего.

Вообще, моего брата знали все. Ему был 21 год, он подрабатывал где придётся; сварщиком, столяром, каменщиком, одним словом, где удавалось. И везде работал хорошо. Они с отцом работали вместе. Поскольку они у них везде были друзья им всегда удавалось получать работу то в одном месте, то в другом. На них двоих и держался дом. Ведь бедными мы были всегда, но, по крайней мере, у нас всегда было что поесть и мы даже могли позволить себе кое-что прикупить из одежды. Но когда его убили, всё пошло прахом. Каждый день я видел плачущую мать, пытался утешить её, обещая, что заменю брата. Но я и сам знаю, что это невозможно. И потому, когда рядом со мной никого нет, я тоже молча плачу о нём. И обо всех нас.

Я не подозревал, что жизнь может быть так трудна. До того, как убили Адольфо, думая иногда о смерти, мне приходили на ум слова из Сказок из Склепа, даже хотелось побывать одним из уснувших летаргическим сном. В школу я ходил без особого желания, скорее из-за того, чтобы не ссориться с матерью, которая была из тех, кто больше настаивают на том, чтобы использовать все возможности, которые подворачиваются. Она пребывала в уверенности, что после учёбы я смогу найти работу с хорошей зарплатой и тогда можно будет пользоваться всеми теми вещами, которые показывают по телевизору. Глаза раскрылись внезапно, когда жизнь повернулась нам суровой стороной. Ничему из этих мечтаний теперь не дано сбыться. Жизнь - это настоящий ад. Необходимо найти своё место в мире, где и так уже тесно. И все, толкаясь локтями, борются друг с другом, стараясь занять своё место, а иначе тебя затопчут. Со смертью Адольфо я словно сделал открытие что мы - бедны, на полном нуле, а я даже не мог поверить, что такое может случиться.

Мой брат помогал РВСК-АН. Или, как потом говорили, сотрудничал с ними. Он не был партизаном, но кое в чём помогал им. В наш дом иногда приходили люди, чтобы остановиться на пару дней, и моя мать принимала их. Потом Адольфо уходил провожать их. И ничего такого, чтобы даже намекало на какие-то военные дела. Для этого, понятно, были другие люди. Насколько мы поняли потом, роль нашего брата сводилась, скорее, к обеспечению связи, он должен был знакомить одних людей с другими, выполнять некоторые поручения, устраивать встречи и т.п. Надо прямо сказать, что мы никогда не видели у него какого-либо оружия, поскольку они старались не делать ничего такого, чтобы не привлекать к нему внимание. Да, они дали ему мотоцикл, но это, наверное, потому, что человеком он был ответственным и умел хорошо его водить. Одним словом, никогда не было никаких проблем. Он был не любителем выпить или каких-то ещё дурных дел. Я не знаю, чем занимался Адольфо, но зато все знали чего он хотел. Он помогал соседям по кварталу, как-то вместе со своими друзьями-инженерами он достал трубы, чтобы провести воду, а в другой раз - оцинкованные листы для покрытия крыш сараев, однажды Адольфо подарили несколько мешков цемента и он использовал их для ремонта улицы. Вы не представляете, что это значило для людей нашего северо-восточного пригорода.

В тот день, когда его убили, он ехал на своём мотоцикле по улице нашего квартала. Солдаты сидели в засаде, в кустарнике, поджидая их, Адольфо и его пассажира. Они даже не стали их останавливать. Просто открыли огонь, поскольку у нас обычно это делается так. Армия устраивает засады, чтобы убивать собственный народ. Потом они сказали, что это были партизаны, которые случайно наткнулись на их засаду, и вроде как это оправдывает то варварство, которое они совершили.

Мотоцикл лежал на мостовой. Адольфо, опираясь на руль сумел подняться на ноги и тогда они сделали ещё несколько выстрелов из пистолета, прежде чем выйти из зарослей. Адольфо остался лежать на земле, с несколькими пулями из автомата в теле, но всё ещё живой. Но к нему подошёл солдат и, ругаясь, выстрелил ему в лицо. Мой брат был безоружен.

Когда нам сообщили о том, что происходит на улице, мы с отцом бросились туда, но солдаты не позволили нам подойти поближе. Лейтенант сказал, что там раненный партизан и что они ждут носилки, чтобы отнести его в поликлинику. Мой отец плакал, умолял его позволить самим унести Адольфо в больницу, но тот отказал. Почему ? Никто не стал потом разбираться в этом.

Нам приказали идти в поликлинику и ждать там. А зачем ? В то время, пока мы ждали тела Адольфо, солдаты связали ему руки, подвесили на стволе танка и так проехали по всему нашему пригороду, чтобы народ видел... Представляете, окровавленное тело моего брата с вытекающим мозгом в то время, как этот проклятый танк ехал по улицам ?

Что тут ещё можно сказать, брат ?

В школе нам говорили о том, что мы, как жители нашего города, должны гордиться уникальным памятником, который находится рядом с нефтеперегонным заводом и который является символом нашего города. В народе его называют Нефтяным Христом, довольно неуклюжая фигура из железа, возвышающаяся над окрестными болотами. В общем, самая настоящая ерунда, прости меня Господи.

Настоящий Нефтяной Христос Барранки - это тело Адольфо, сочащееся кровью и мозгом, подвешенное на стволе танка, разъезжавшего в тот день по северо-восточному пригороду. Он не творил чудеса, не отпускал грехи, не спасал мир, но это самый лучший символ страданий такого народа, как наш, который должен гнусно умирать, ища лучшей судьбы для всех”.

на первую страницу>>

гостевая книга | форум | редакция | вебмастер